Великий Князь Александр Александрович нанял для своих детей — Великих Князей Николая (будущего Николая II) и Георгия — няню, Александру Петровну Оллонгрен. Он разрешил сыну няни, Володе, воспитываться вместе со своими детьми. И вот настал день первой встречи мальчиков. Об этой встрече — наш рассказ
Когда пришло время, мамочка, изнемогая от усталости, беспрестанно крестясь, сказала:
— Ну а теперь пойдем.
— Куда?
— Знакомиться с Великими Князьями. Помни, что нужно быть хорошим мальчиком, вежливым, достойным. Помни, что не каждому выпадает такая честь. Перед Марьей Петровной шаркни ножкой, вот я кладу тебе в карман носовой платочек, ничего не смей рукавом делать… Покажи, как ты шаркнешь ножкой.
Я хочу шаркнуть ножкой, а в ногах — пуды. Прямо старик какой-то тридцатилетний, отживший жизнь. Ничто мне не мило, хочется, как девчонке, реветь, бухнуться на пол, тарабанить ногами, пусть идут, готов на любую порку, любой березой, но только без ненужных знакомств. Я до сих пор был доволен своей жизнью, никаких дворцов мне не нужно, пустите меня на Псковскую улицу: там ни винтовых лестниц, ни этих смешных чертей из цирка. И не понимаю, чего это дурила Аннушка сияет, как самовар, трет мне руки твердым духовитым мылом, ковыряет под ногтями, как будто черные ногти кому-то помешать могут.
И вот берет меня мамочка под руку и ведет. Так, вероятно, Авраам вел Исаака. С той разницей, что Исаак не знал, куда его ведут, а Владимир Константинович господин Оллонгрен отлично знает, куда и зачем его ведут. С невероятной жестокостью мать рассовала своих детей, кого куда, а младшего сама ведет на жестокое испытание. И тут впервые у меня пошатнулась вера в человека. Перочинный нож на всякий случай я с собой прихватил и всю дорогу ощупывал его в кармане. Жизнь свою решил дешево не отдавать.
Вижу, в отдалении стоит один из циркачей и ждет. Подходим — кланяется нам. Думаю: «Мягко стелет». Я пословицу эту хорошо по Псковской улице знал. Сам не раз людей заманивал и потом топил баню. Опыт есть.
Циркач ведет, отворяет двери, входим в комнату и видим: стоит сероватая старуха и с ней два мальчика в матросских рубашечках.
— Как тебя зовут?
— Владимир Константинович.
— Фу, какой важный.
Мама конфузится и толкает меня в бок, и подсказывает: «Володя».
Я решил не сдавать позиций и стою на своем:
— Владимир Константинович.
Расчет простой: Владимира Константиновича не так-то скоро возьмешь в работу, как какого-то Володю.
Стою на своем и в третий раз повторяю:
— Владимир Константинович.
Серая старуха идет на уступки и отвечает не особенно по-русски, а с каким-то присвистом, как у немки-булочницы.
— Ну хорошо, — говорит, — Владимир Константинович, а вот это — Николай Александрович, а это — Георгий Александрович, Великие Князья, с ними учиться и жить будешь.
Я сию же минуту закатил серой старухе персидский глаз и сказал:
— Это Великие Князья? Ха-ха, смеялася Жанетта!
Серая старуха затряслась животом и сунула нас всех троих в соседнюю комнату, и в голове мелькнула мысль, что сейчас оно и начнется.
Огляделся: комната волшебная. Ничего подобного сроду не видывал. Во-первых, идет по полу железная дорога, маленькая, но настоящая, с рельсами, с сторожевыми будками, с тремя классами вагонов, стоят полки солдат с киверами, с касками, казаки в шапках, а вот лошади с гривами, верблюды с горбами, а вот Петрушка, вот медведь, вот Иван-дурак в клетчатых брюках, а вот барабан, ружья в козлах, труба с кисточкой, гора песку. Глаза разбежались. Спрашиваю:
— Чье это?
Старшенький матросик отвечает спокойно:
— Наше.
— Не врешь?
— Не вру.
— Пустить железную дорогу умеешь?
— Умею.
—А ну пусти.
Матросик завел ключиком, паровоз побежал, из будки вышла сторожиха, замотала флагом, на платформе появился пузатый начальник, зазвонил звонок, и тут я впервые понял, что во дворце могут делаться чудеса.
У меня мороз по коже пошел, а мальчики в матросках стоят и не удивляются.
— Вы — Великие Князья? — спросил я старшенького.
— Да, — ответил тот.
Я расхохотался.
— Какие же вы Великие, когда вы — маленькие?
— Нет, мы — Великие Князья, — серьезно, с верой в правоту настаивал старшенький.
Второй молчал, смотрел на меня во все глаза и сопел.
— Хорошо — сказал я, — становясь на изготовку, — если вы — Великие Князья, тогда хочешь, вы оба, на левую руку.
— Мы не понимаем, — сказал старшенький.
—Чего ж не понимать? — сказал я. — Вот видишь, правую руку я завязываю поясом, а левую на вас обоих.
— Ты хочешь драться?
— Разумеется.
— Но мы на тебя не сердиты.
— Тогда я — первый силач здесь.
—Хорошо, — сказал примирительно старшенький, — а когда я рассержусь, мы попробуем.
Он меня потряс, этот мальчуган, чистенький, хорошенький, с блестящими глазками: на первый взгляд — девчонка. Смотрит прямо, улыбается, испуга не обнаруживает. Опыт Псковской улицы мне показал, что вот такие девчонко-мальчики оказываются в бою иногда серьезными бойцами, и я с первой минуты намотал это себе на ус.
И вдруг отворяется дверь, и в комнату — шасть! Не Мал Человек, Под Потолок Ростом, и всем существом я понял, что мне была расставлена ловкая западня с этими, якобы, Великими Князьями и заколдованной комнатой.
Вот пришел настоящий Великий Князь и сейчас начнет: держись, Владимир Константинович!
Маленький подбежал к Не Мал Человеку и сказал, прижимаясь к нему:
— Он нас бить хочет.
За что? Вы уже поссорились?
Не Мал Человек обратился ко мне, и я поспешил с ответом:
— Нет, мы не ссорились.
Старшенький стал на мою сторону и добился истины:
— Нет, нет, — сказал он два раза «нет»: так обыкновенно говорят два раза девочки. — Нет, нет, мы не ссорились, но он говорит, что он — первый силач здесь, а когда я рассержусь, тогда мы подеремся и узнаем. Я, если не рассержусь, драться не могу.
— И правильно, — сказал Не Мал Человек, — зачем же даром тратить силу? Даром только дураки дерутся. А ты чего на них сердишься?
— А чего они говорят, что они Великие Князья? Они — маленькие мальчишки и больше ничего.
—А я — Великий Князь, как по-твоему?
— Вы-то? — ответил я с уважением, глядя на него в гору, — хо-хо!
Я увидел, что Не Мал Человек радостно засмеялся, и у меня гора свалилась с плеч: я почувствовал, что мы с Ним подружим, надо только хорошо начать дело. Он был огромен, светел, если щелкнет по лбу — кость на мелкие части, и зла в глазах нет, Он был приятен, стоит за добрые дела и всегда даст пощаду.
В маленьком сердце есть собачье чутье, я не ошибался, возымел сразу большое доверие и от счастья начал хохотать, хватаясь за живот, и рассмешил Не Мал Человека до слез.
— Он нечестный, — сказал старшенький, указывая на меня, — он завязывает правую руку и хочет с нами обоими драться одной левой.
—Что? Что? — спросил Не Мал Человек, не поняв сразу.
— Я на это не согласен, — тараторил старшенький, — драться, так обеими.
— Молодец, Никенька, молодец, правильно, бой должен быть равным, без скидок. Нет, брат, — обратился Он ко мне, — ты свои штучки с левыми руками забудь, здесь люди честные и на скидки не пойдут. Драка так драка. Зуб за зуб, кость за кость. Других условий мы не терпим. Фирма честная. Молодец, Ники! Хвалю. Но и твою храбрость тоже хвалю, — сказал Он мне, — вырастешь — офицером тебя сделаем. Хочешь быть офицером?
— Генералом хочу.
— Хо-хо, — одобрительно сказал Не Мал Человек, — смотри, порох нужен на генерала.
— Порох есть, — ответил я, ободрившись и чувствуя к Не Мал Человеку огромное доверие.
Он опять раскрыл рот и начал смеяться так, что в комнату вошли удивленные женщины.
— Ты доволен, Александр? — спросила какая-то новенькая, которой я еще не видел, и, продолжая смеяться, Не Мал Человек ответил ей что-то не по-русски.
Всем сделалось необыкновенно весело, я увидел, что мама радуется, а серая старуха сияет всем ртом и причмокивает. Я опять- таки верхним чутьем почувствовал, что от этой серой старухи может поступать большая конфета: она была насквозь конфетная.
Дело пошло как будто ничего.
+РУССКАЯ ИМПЕРИЯ+
https://RusImperia.Org